В числе духовных предшественников преподобного Силуана Афонского, как и любого другого православного монаха, можно назвать весь сонм православных вселенских и русских святых. Так, в книге архимандрита Софрония (Сахарова) “Старец Силуан” перечисляются имена некоторых наиболее значимых из этого сонма святых: преподобные Иоанн Лествичник, авва Дорофей, Федор Студит, Кассиан Римлянин, Ефрем Сирин, Варсануфий и Иоанн, Макарий Великий, Исаак Сирин, Симеон Новый Богослов, Никита Стифат, Григорий Синаит, Григорий Палама, Максим Исповедник, Исихий, Диадох, Нил и другие отцы-авторы «Добротолюбия», а из русских святых: епископ Игнатий Брянчанинов, епископ Феофан Затворник, преподобный Нил Сорский, Паисий Величковский, Иоанн Кронштадтский и другие (4, с.32).

Особое значение для всех славянских, и, в частности, русских верующих несомненно имеют святые просветители Кирилл и Мефодий, давшие многим народам, несмотря на отчаянное сопротивление приверженцев так называемой “трехъязычной ереси”, основы божественного богослужения. Эти основы сохранились едиными и до сего времени в Православных Церквях различных славянских стран. Преподобный Силуан Афонский и его духовный сын и сотаинник архимандрит Софроний, которые очень любили православное богослужение, находясь на Афоне, бывали в различных славянских афонских монастырях, и, узнавая божественные песнопения, введенные в церковный обиход святыми просветителями Кириллом и Мефодием, не раз имели возможность вознести хвалу этим святым подвижникам.

Однако в настоящей статье хотелось бы уделить особое внимание тем духовным предшественникам преподобного Силуана, которые подвизались на его родине в Лебедянском уезде Тамбовской губернии (ныне Липецкая область) и свидетельство о которых было явлено Господом преподобному Силуану с детства. Это местночтимые святые преподобный Иларион Троекуровский и преподобный Иоанн Сезеновский.


Внешний вид троекуровского старца Илариона был аскетический. Он постоянно носил на теле вериги из медной проволоки, которые врезались ему в тело. В течение всего года старец ходил босым, в одной сорочке и легком белом халате. “И под этим покровом, говаривал старец своему келейнику, милость Божия согревала меня более других” (1, с.36).

Благодатию Божией старец Иларион стяжал чистый ум, ум, осиянный светом Духа Божия. Благодатию же Божией он стяжал живую веру, имеющую своим основанием созерцание ума сокровенных таин Божиих. Благодатию же Божией стяжал он неколебимую надежду и сердце любящее, саму любовь, которая обильно изливала на приходящих к нему множество щедрот (1, с.36-37).

Многие люди, знавшие старца Илариона, особенно отмечали его доброту, снисходительность и прозорливость (1, с.63). Так священник Никандр Андреев вспоминал: “Тихая и приветливая речь старца, исполненный небесного спокойствия взор его, в один миг бывало разгонят хоть какие тучи скорбей, и сообщат душе благодатное умиротворение, и так легко станет на сердце. К нему идешь под гнетом тяжкого бремени, а от него летишь, словно птица на крыльях” (1, с. 90-91) (Православному человеку здесь вспоминается широко известная беседа старшего современника старца Илариона преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым, которую нет нужды здесь цитировать. А вот как описывает архимандрит Софроний старца Силуана: “Так бывало обычно, но иногда он преображался до неузнаваемости. Бледное, чистое лицо с каким-то особым просветленным выражением бывало настолько поразительным, что смотреть на него не было сил; глаза при взгляде на его лицо опускались” (4, с.24)). С особой теплотой вспоминала о встречах и духовных беседах со старцем Иларионом семья местных помещиков Голдобиных. Голдобины окормлялись любвеобильным старцем, и нередко из уст его слышалось отеческое обличение и вразумление, а затем кроткое всепрощение (1, с. 105).


Имел старец Иларион тесную духовную связь и общение с иеросхимонахом Агапитом, старцем одного из главных духовных центров тогдашней Тамбовской епархии, да и всей России - Тихоно-Задонского Богородицкого монастыря, расположенном в нескольких десятках километров от с. Троекурово Лебедянского уезда Тамбовской губернии, где подвизался старец Иларион. До своего затворничества отец Иларион нередко посещал этот монастырь (1, с.49-50). По воле Божией, именно этот монастырь стал причиной встречи старца Илариона с другим подвижником, затворником Иоанном Сезеновским, о котором мы подробнее скажем ниже. Дело было так: некая благочестивая девица Дарья Кутукова, некоторое время странствовавшая по различным монастырям, а затем, по благословению своего духовного наставника о. Илариона Троекуровского, занимавшаяся печением просфор, в декабре 1817 г. поехала на говение в Тихоно-Задонский монастырь. Собираясь возвратиться домой, она подошла к иеросхимонаху Агапиту за просфорой для о. Илариона. У о. Агапита пребывал в это время юродивый Иоанн. Старец Агапит попросил Дарью отвести юродивого Иоанна к старцу Илариону. “Дарья! возьми с собою этого дурака, - сказал старец Агапит. - Он Илариону на что-нибудь пригодится”.

Когда Иоанн прибыл к келлии угодника Божия Илариона, тот, провидев Духом Святым, в смиренном духе сказал: “Не Иоанн мне, а я Иоанну должен служить...” С этими словами старец Иларион послал Иоанну стакан чая, чтобы он напился (Здесь видится некий символ, связанный со строем монашеской жизни. В частности, можно припомнить слова о. Софрония (Сахарова), сказанные им столетие спустя, которые столь высоко оценил преподобный Силуан Афонский: “Стой на грани отчаяния. А когда нету сил, то отойди и сядь, выпей чашку чая” (9, с. 27)).

В то время было видение одному из духовно близких о. Илариону людей, князю Федору Несвицкому, владельцу села Сезеново, находящегося невдалеке от с. Троекурова. Ему явился во сне некий младенец, который обратился к нему и сказал: “Возьми меня к себе на руки и дай место для молитвы,- я Иоанн многострадальный”. Младенец попросил поселить его в бане. Увидев вскоре юродивого Иоанна, князь узнал в нем того младенца. Когда же князь рассказал о своем сне старцу Илариону, тот посоветовал князю не противиться воле Божией и дать Иоанну приют в бане. Позднее князь построил для Иоанна келлию, куда Иоанн и перешел (1, с. 68-71).

И впоследствии старец Иларион не оставлял своим попечением затворника Иоанна Сезеновского и предупреждал его о приближающихся искушениях (1, с. 71-72).

Старец Иларион много помогал затворнику Иоанну Сезеновскому в устроении храма, а впоследствии и Сезеновского женского монастыря, передав на это богоугодное дело сначала 5.000 рублей, полученных им от помещика Хрущева, а затем 100.000 рублей от помещика Звягина (1, с. 125). Окормлял старец Иларион и многих монахинь Иоанно-Казанского Сезеновского девичьего монастыря, для некоторых из которых он был духовником (1, с. 120-122). Духовная связь между Сезеновским и Троекуровским монастырями продолжалась и после кончины обоих основателей, старца Иоанна и старца Илариона. Так в конце 1860-х годов настоятельницей Троекуровского Иларионовского женского монастыря была назначена казначея Сезеновского монастыря монахиня Анфиса, духовная дочь старца Илариона. Ее тщанием Троекуровский монастырь значительно вырос и расширился (1, приложения, с. 3-4).


Часто бывал у старца Илариона и послушник Задонского монастыря Михаил, которого старец особенно любил. Впоследствии Михаил принял монашеский постриг с именем Зосима и стал наместником Задонского монастыря (1, с.120). Игумен Зосима мог встречаться со св. Феофаном Затворником во время его тамбовского архиерейства в конце 50-х - начале 60-х годов XIX столетия и, в частности позднее в 1861 г., когда владыка Феофан участвовал в прославлении свт. Тихона Задонского (3, с.8).


Необходимо отметить особую духовную связь святителя Феофана Затворника с свт. Тихоном Задонским и с Задонским Богородицким монастырем. По свидетельству жизнеописателя свт. Феофана архимандрита Георгия (Тертышникова), участие свт. Феофана (в те годы - епископа Тамбовского и Шацкого) в открытии мощей святителя Тихона “произвело большое впечатление на Тамбовского архипастыря и послужило как бы особым благодатным освящением его собственного служения” (3, с.8). От самой юности святитель Феофан горел любовию и благоговением к памяти этого подвижника. В частности, как отмечает И.К. Смолич, святитель Феофан избрал себе свт. Тихона в качестве примера и подобно свт. Тихон оставил епископскую кафедру ради затворнической жизни (см., например, (8)). Именно в Задонском монастыре, при раке новоявленного святителя, у еп. Феофана сложилось твердое решение идти по его стопам (6, 8, с.33). Оба святителя дали высокий образ духовной жизни аскета-затворника и оставили потомкам много аскетических сочинений, которые благодаря своей доступности и простоте оказывали большое влияние на самые широкие слои народа и на монахов. В частности, по мнению Смолича, нравственно-христианские взгляды епископа Феофана основываются на нравственном учении свт. Тихона Задонского (5, с.433).


Игумен (впоследствии архимандрит) Зосима Задонский был определен Господом стать звеном, связующим духовных предшественников преподобного Силуана Афонского с преподобным Серафимом Саровским через Николая Александровича Мотовилова, ближайшего сотаинника и послушника преподобного Серафима. Об этом подробно повествуется в книге С. А. Нилуса “Великое в малом”. Все материалы из этой работы, касающиеся жизни и деятельности Н. А. Мотовилова, а также многие другие исторические документы были собраны А. Н. Стрижевым в книге (11), которой мы и предполагаем воспользоваться в дальнейшем.

Супруга Н. А. Мотовилова Елена Ивановна впоследствии вспоминала: “Часто мы бывали в Задонске, где архимандритом был духовный друг моего мужа отец Зосима. Первый раз увидала я его, по приезде в Задонск в церкви. Вижу, входит довольно молодой и кладет множество земных поклонов перед святыми иконами, и я подумала: “Вот какой еще молодой довольно, а уже какие имеет подвиги”. По окончании службы Николай Александрович пошел со мной на чай к отцу архимандриту, и я очень удивилась, узнав в нем монаха, которого я видела в церкви. За чаем, обращаясь ко мне, отец Зосима вдруг говорит: “Вот, матушка, иные думают, что я еще молод, да уж и большой подвижник, только все это неверно, и мне скоро пятьдесят лет” (11, с.202). Это свидетельство Е. И. Мотовиловой говорит, в частности, о даре прозорливости, присущем отцу Зосиме Задонскому.

Нилус пишет также о явлении Н. А. Мотовилову во сне Божией Матери незадолго перед его смертью в марте или апреле 1878 года. Мотовилов рассказывал своей супруге:

“Видел я сегодня, матушка, во сне Царицу Небесную. Милостиво она так на меня взглянула, да и говорит мне: “Напиши-ка в Задонск к Зосиме, чтобы он выслал тебе точную копию Моей иконы, которая служит запрестольным там образом...” Пресвятая Богородица обещала Мотовилову по получении этой иконы показать ему такие святые места, которые он еще не видал, и явить ему таких святых угодников, о которых он и не слыхивал.

В ответ на просьбу Мотовилова отец Зосима извинился и написал, что он не может выслать Мотовилову этот святой образ, так как образ очень большой и непригоден для хранения в образной в доме Мотовилова.

Однако не прошло и недели, как Мотовилов получает от отца Зосимы новое письмо, в котором он просит прощения за отказ и сообщает, что он заказал копию этой иконы для Мотовилова. Не успел отец Зосима отправить первое письмо, как в ту же ночь “увидал он во сне Царицу Небесную, с угрозой ему выговаривающую, как он смел не исполнить мотовиловской просьбы”.

Получил Н. А. Мотовилов копию этой иконы от отца Зосимы в июле того же года, и через небольшое время тихо отошел ко Господу. Так исполнилось пророчество Пресвятой Богородице, и Н.А. Мотовилов сподобился лицезрения святых мест и святых подвижников Божиих (11, с.197-199).

После своей кончины Н. А. Мотовилов явился отцу Зосиме Задонскому и просил не оставлять своей духовной поддержкой его супругу (11, с.208).


Со старцем Иларионом связана и другая золотая ветвь духовности, процветшая в Оптинской пустыни. В 1839 г. к старцу Илариону обратился за духовным советом А.М. Гренков (будуший знаменитый оптинский старец преподобный Амвросий Оптинский), искавший тогда монашеской жизни. Старец Иларион сказал будущему преп. Амвросию: “Иди прямо в Оптину”, и прибавил: “Можно бы поступить и в Саровскую пустынь, но там уже нет таких мудрых старцев, какие были прежде, а в Оптиной пустыни старчество процветает” (1, с.145-146) (Необходимо отметить, что беседа старца Илариона с А.М. Гренковым состоялась через 6 лет после блаженной кончины преп. Серафима Саровского, и духовная обстановка в Саровском монастыре в те времена действительно оставляла желать лучшего). Именно старец Иларион сказал будущему преподобному Амвросию Оптинскому знаменитые слова: “Иди в Оптину, и станешь опытным” (7, с.14-15).


Не прерывалась и связь Троекуровского монастыря со Святым Афоном. В 1870 г. по просьбе игумении Анфисы настоятель Русского св. великомученика Пантелеимона на Афоне монастыря, со старцами прислали в дар и благословение Троекуровской обители: часть животворящего древа Креста Господня и частицы св. мощей угодников Божиих - св. апостола Варнавы, св. великомученика Пантелеимона, священномученика Харлампия, св. бессребренников Космы и Дамиана, св. мученицы Параскевы, преподобной Макрины, св. великомученицы Марины, св. мученицы Василисы, преподобномучеников Евфимия, Игнатия и Акакия (1, приложения, с. 10). А через несколько лет Лебедянская земля, в свою очередь, послала на Афон взращенную ею жемчужину, преподобного Силуана Афонского, которому благодаря его духовным подвигам и учению суждено было стать прославленным на весь (и не только православный) мир.


Очень близким был у старца Илариона и у преподобного Силуана подход к миссионерской деятельности среди инославных. Все помнят, конечно, диалог преподобного Силуана с неким архимандритом-миссионером. Архимандрит этот очень уважал Старца и неоднократно приходил беседовать с ним во время своих пребываний на Святой Горе. Старец спросил его, как он проповедует? Архимандрит, еще молодой и неопытный, жестикулируя руками и двигаясь всем телом, возбужденно отвечал:

— Я им говорю: ваша вера — блуд; у вас всё извращено, всё неверно, и нет вам спасения, если не покаетесь.

Старец выслушал это и спросил:

— А скажите, Отец Архимандрит, веруют ли они в Господа Иисуса Христа, что Он истинный Бог?

— Это-то они веруют.

— А Божию Матерь чтут они?

— Чтут, но они неправильно учат о Ней.

— И святых почитают?

— Да, почитают, но с тех пор, как они отпали от Церкви, какие же могут быть у них святые?

— Совершают ли они богослужения в храмах, читают ли слово Божие?

— Да, есть у них и церкви и службы, но посмотрели бы Вы, что это за службы после наших; какой холод и бездушие.

— Так вот, Отец Архимандрит, душа их знает, что они хорошо делают, что веруют во Иисуса Христа, что чтут Божию Матерь и Святых, что призывают их в молитвах, так что когда вы говорите им, что их вера —блуд, то они вас не послушают... Но вот если вы будете говорить народу, что хорошо они делают, что веруют в Бога; хорошо делают, почитая Божию Матерь и Святых; хорошо делают, что ходят в церковь на богослужения и дома молятся, что читают Слово Божие, и прочее, но в том-то у них есть ошибка, и что ее надо исправить, и тогда всё будет хорошо; и Господь будет радоваться о них; и так все мы спасемся милостию Божиею... Бог есть любовь, а потому и проповедь всегда должна исходить от любви; тогда будет польза и тому, кто проповедует, и тому, кто слушает; а если порицать, то душа народа не послушает вас, и не будет пользы (4, с. 29-30).

Подобным было отношение к инославным и иноверным и у старца Илариона. После беседы с ним некоторые из них под влиянием смирения и любви (но отнюдь не насильственного давления) старца Илариона переходили в православие. Так, весьма характерен случай с военным фельдшером Ждановским. У фельдшера сложились крайне дурные отношения со своим непосредственным начальником, полковым доктором, который постоянно оскорблял и унижал его. В ответ фельдшер стал выходить из терпения и даже несколько раз пытался погубить доктора, но Господь отводил его руку от преступления. Однажды фельдшер Ждановский оказался по делам в Троекурове и ему порекомендовали обратиться к старцу Илариону. Благообразный вид старца покорил Ждановского, и он поведал старцу все без утайки. Старец снисходительно выслушал Ждановского и спросил: “Сколько лет ты не был у исповеди и св. причастия?” -Пять лет, - отвечал Ждановский. “Это плохо, сказал батюшка. - Всякий человек склонен ко греху; а потому если он себя не укрепляет верою и исполнением установлений Божественных, то чрез это сам себя отдает в руки диавола. Постарайся как можно скорее исполнить долг христианина - поговей, исповедуйся и причастись Св. Таин.” -Этого я не могу сделать, возразил фельдшер; здесь нет ксендза; я ведь католик, батюшка. “Можно бы съездить туда, где он есть; а лучше, прими-ко православие”. “Я изъявил готовность, вспоминает фельдшер, на предложение старца и, по его благословению, через две недели я уже был помазан миром, исповедан и приобщен Св. Христовых Таин. С тех пор я почувствовал необыкновенную радость в душе моей , я как будто обновился и на все смотрел другими глазами. Да и отношение полкового доктора ко мне с того времени совершенно изменилось. Вместо прежнего его обращения со мною, я стал пользоваться его расположением и когда я окончил срок службы, то он представил меня к награде чином и званием лекаря” (1, с.157-158).


Несмотря на все свое любвеобилие, кротость, смирение и доброту, старец Иларион, как и заповедано (Мф. 5: 11-12), за свой духовный подвиг немало бывал гоним и от бесов, и от людей. Как и преподобный Силуан, и многие другие подвижники, старец Иларион днем и ночью был сопровождаем легионами бесов, пытающихся озлобить, устрашить его, возмутить и вывести из терпения, и только непрестанная горячая молитва защишала его, позволяя отражать и побеждать все бесовские напасти и искушения (1, с.37-38, 42). Многократно терпел старец преследования и от людей (1, с.55-57, 73-74, 102).

Однако, как отмечал на III Силуановских чтениях С. Кошелев, “старец Иларион Троекуровский, терпевший много гонений как отвне, так и внутри церкви, особенно выделял и исповедовал своей жизнью заповедь Господа любить врагов. Эта заповедь, ставшая для преподобного Силуана основой и главной мерой духовной жизни, упоминается и в поучениях старца Илариона. Но воспринята она была Силуаном не через писания, а через жизнь и дух людей, среди которых он рос” (10, с.2).

Как-то приехала к о. Илариону родственница местного помещика Лукина, желавшая просить у старца благословение вести спорное дело в суде с родной своей сестрой. “Как твое имя?”,- спросил старец. Любовь, отвечала женщина. “А!- воскликнул как бы удивленный старец,- Любовь! Да ведь любовь покрывает множество грехов”. И повторил это несколько раз (1, с.165).

Старец Иларион почил в Бозе 5 ноября 1853 г. Проводить его в последний путь приехали свыше 10.000 человек, духовных чад и почитателей старца, из различных уголков России. Любовь к старцу соединила в день его погребения чужих и незнакомых людей в одну семью (1, с.176-177).


Теперь настал черед рассказать подробнее о Сезеновском затворнике Иоанне. Иоанн Сезеновский был на 17 лет моложе старца Илариона. С детства Иоанн стремился к монашеской жизни и проявлял юродство, приносившее ему много оскорблений и поношений от родных и селян (2, с.293-294). Подвизался Иоанн в г. Острогожске, затем в Курской губернии и в Киево-Печерской Лавре, жил в пещерах, носил тяжелые вериги, изъязвлявшие его тело, оббыкновенно ходил в лохмотьях и босой.

Впоследствие, после долгих мытарств, Иоанн, как уже было сказано, по благословению задонского иеросхимонаха Агапита, пришел к старцу Илариону и поселился недалеко от пещеры старца в селе Сезеново Лебедянского уезда.

Внешность о. Иоанна была одухотворена тем же Духом, что и преп. Серафима Саровского, старца Илариона и преп. Силуана Афонского. Вот как описывает ее один священник, знавший о. Иоанна. Во время духовной беседы с о. Иоанном священник, находившийся до этого в скорбном раздумьи, почувствовал, что глубокое спокойствие водворилось от слов подвижника, и взирал на него етот священник, как на ангела Божия, с любовью внимая мудрым его речам (2, с.299).

Необходимо отметить, что, как позднее и преп. Силуан, затворник Иоанн, будучи бескнижным и очень малообразованным, оказался весьма опытен в Священном Писании и святоотеческих книгах, изречениями из которых обильно украшал свою речь, умел читать и писать, но когда и где он этому научился, остается неизвестным (2, с.299). О таком “внемирном” познании Бога многократно пишет и преп. Силуан: “Я хуже смердящего пса грехами моими, но стал просить у Бога прощения, и Он дал мне не только прощение, но и Духа Святого, и в Духе Святом я познал Бога” (4, с.117).

В другом месте жизнеописатель и сотаинник преп. Силуана архимандрит Софроний описывает характерный случай. Один из западных гостей афонского монастыря, доктор, был очень удивлен, что монахи читают и хорошо знают многие святоотеческие писания.

Когда старцу Силуану рассказали об этом, он заметил:

— Вы могли бы сказать доктору, что наши монахи не только читают эти книги, но и сами могли бы написать подобные им... Монахи не пишут, потому что есть уже многие прекрасные книги, и они ими довольствуются, а если бы эти книги почему-либо пропали, то монахи написали бы новые. За время своей долгой жизни на Афоне старец встречался со многими большими подвижниками; некоторые из них опытом познали те состояния, о которых пишут такие великие аскеты, как Исаак Сирин, Макарий Великий и другие, и потому слово старца нам кажется вполне естественным (4, с.32-33).

Как и многие иные подвижники, затворник Иоанн Сезеновский не избежал преследования и бесов, и людей (2, с. 310-311, 313-314, 316). Первых он побеждал молитвой и постом, вторым благотворил и преображал их своей любовью, как это случилось, например, с диаконом Димитрием Евдокимовым, позавидовавшего духовной славе затворника Иоанна и осыпавшего старца насмешками и клеветой. Через какое-то время диакон, преследовавший Иоанна Сезеновского, смертельно заболел. Начав готовиться к смерти, диакон попросил келейника Иоанна Сезеновского передать старцу покаяние в своей напрасной и неразумной ненависти. Когда затворник Иоанн узнал от своего келейника о безнадежном состоянии диакона и о его просьбе, он вручил келейнику кусочек какого-то корня и велел, отварив его в квасе, омыть этим отваром голову умирающего. Больной тотчас получил облегчение и вскоре, по молитвам затворника, совершенно выздоровел (2, с.310-311).

Духовный последователь затворника Иоанна Сезеновского преподобный Силуан Афонский, великий проповедник безграничной христианской любви, писал о ней так:

“Есть люди, которые желают своим врагам или врагам Церкви погибели и мук в адском огне. Так мыслят они потому, что не научились любви Божией от Духа Святого, ибо тот, кто научился, будет проливать слезы за весь мiр. Ты говоришь, что он злодей, и пусть горит и адском огне. Но спрошу тебя: — если Бог даст тебе хорошее место в раю, но ты будешь видеть в огне того, кому ты желал огня мучений, неужели и тогда тебе не будет жалко его, кто бы он ни был, хотя бы враг Церкви? Или у тебя сердце железное? Но в раю железо не нужно. Там нужны смирение и любовь Христова, которой всех жалко. Кто не любит врагов, в том нет благодати Божией “(4, с.119).

Затворник Иоанн любил изъясняться притчами, смысл которых его духовные чада могли понять не сразу и не всегда. Так, однажды он дал одной своей духовной дочери, благочестивой девице Дарье, выпить чашку чая необычайно приятного на вкус, а затем - другую чашку чая весьма горького и неприятного. “Чай не всегда бывает вкусен, сказал впоследствии подвижник, такова и жизнь наша бывает; потому мы должны обучать себя равно переносить сладкое и горькое в ней, радостями не прельщаться, а скорбями не тяготиться, но за все Бога благодарить, ибо в благополучии Господь подает нам средства благотворить ближним нашим, а в скорби и лишении приводит нас к молитве о своих нуждах, которая сама есть дар Его” (2, с. 315-316).

Другая притча затворника Иоанна Сезеновского может быть становится понятной нам только сейчас. Однажды затворник наказал местному крестьянину Ивану Бирюкову вбить кол в некоем месте недалеко от своего обиталища. “Знаешь ли, что здесь будет?,- спросил Затворник Бирюкова. Здесь выстроится колокольня, колокол которой будет слышен по всей России”. “Едва ли, батюшка,- засомневался Бирюков.- Тут у нас и московских колоколов не слышно, а они, как известно, далеко слышны по величине своей и звону”. “Маловер ты, Иван,- возразил затворник,- и не понимаешь смысла моих слов” (2, с.318-319).

Вскоре 14 декабря 1839 г. в возрасте 48 лет затворник скончался и был с почестями погребен в Сезенове сооруженном им склепе.

А через 27 лет в нескольких километрах от Сезенова, в соседнем селе Шовском в крестьянской семье Антоновых родился младенец Симеон, ставший впоследствии великим подвижником, преподобным Силуаном Афонским, которому суждено было стать колоколом, прогремевшем не только на всю Россию, но и на весь мир.

Жизнеописатель преподобного Силуана о. Софроний со слов самого старца Силуана рассказывает, что решающее значение в духовной судьбе молодости Симеона Антонова имели память и почитание затворника Иоанна Сезеновского. Симеон работал вместе со своими братьями артелью неподалеку от их родного села Шовское. “У артельщиков была кухарка, деревенская баба. Однажды она ходила на богомолье и посетила, между прочим, могилу замечательного подвижника - затворника Иоанна Сезеновского (1791-1839). По возвращении она рассказывала о святой жизни затворника и о том, что на его могиле бывают чудеса. Некоторые из присутствовавших стариков подтвердили рассказы о чудесах, и все говорили, что Иоанн был святой человек. Слыша эту беседу, Семен подумал: «Если он святой, то значит Бог с нами, и незачем мне ходить по всей земле — искать Его», и при этой мысли юное сердце загорелось любовью к Богу” (4, с.8). Несомненно, что будущий преподобный Силуан и сам неоднократно бывал в соседнем селе Сезенове, да и в более отдаленном Троекурове, но этот рассказ простой женщины мистическим образом повлиял на мировоззрение Симеона. Так благодать Божия неявно, подобно дуновению тихого ветерка, действует в нас. Так, по воле Божией, великое проявляется в малом, и малое, по человеческому измерению, деяние может принести великие плоды.

Во время нашего пребывания в с. Шовском, мы услышали от лебедянского благочинного протоиерея Игнатия Кондратюка старинное местное присловие: “Колокольный звон начинается в Лебедяни, продолжается в Сезенове и подхватывается до Шовского”. И вот, на преподобном Силуане Афонском исполнилось пророчество затворника Иоанна Сезеновского и это старое присловие.

Ныне благовест этой Божественной соборной звонницы, православной соборной святоотеческой духовности, воплощающий преемственность монашеской традиции, достигает и до нас, грешных. Ибо, по слову преподобного Силуана, Господь милостив, и любит кающихся грешников, и даешь им Свою благодать Святого Духа (4, с.119).

1. Жизнеописание в Бозе почившего Троекуровского затворника, старца Илариона Мефодиевича Фокина, основателя Богородичного Иларионовского Троекуровского женского монастыря. -М., 1888.

2. Сезеновский затворник Иоанн // Жизнеописание отечественных подвижников благочестия 18 и 19 веков. Декабрь. Ч. 1. -М.: Издание Афонского Русского Пантелеимонова монастыря, 1910. -С. 288-326.

3. Георгий (Тертышников), архим. Святитель Феофан Затворник и его богословское наследие // Вышенский паломник. 1997. N 2. -С. 3-14.

4. Старец Силуан / Архимандрит Софроний (Сахаров). -Эссекс: Монастырь св.Иоанна Предтечи, 1990.

5. Смолич И.К. Русское монашество (988-1917). Жизнь и учение старцев. -М.: Православная энциклопедия, 1997.

6. Депутатов Николай, прот. Ревнитель благочестия XIX в. еп. Феофан Затворник // Православная жизнь. 1971. N 8-10.

7. Иеросхимонах Амвросий (1812-1891) // Русское возрождение. 1988. N 44. С. 13-26.

8. Жолткевич Флор, прот. Святитель Тихон “на покое” в Задонском монастыре // Православная жизнь. 1961. N 10. С. 17-21.

9. Софроний (Сахаров), архим. Письма в Россию. - Эссекс; М.: Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь; Братство Святителя Тихона, 1997.

10. Информационный бюллетень Российской ассоциации преподобного Силуана Афонского. Вып.2. 1999. Осень.

11. Серафимово послушание: Жизнь и труды Н. А. Мотовилова / Сост. А. Н. Стрижев. -М.: Изд-во Валаамского монастыря, 1996.